Ошибкa! Закладка не определена.
Вайчунас Анатолий
Кто на тебя уже надеется
Рассказ
– Какая она неволя?
~ Разная. Кому, – лишь переждать небрежение до выкупа, кому, – износить себя непосильным рабством, кому, – умереть не смирившимся зверем.
– Ты то как спасся?
~ Своей неволей за чужую неволю, своей неработой за чужую работу. Хотел спастись загубив больше себя. Теперь вот, утешаю себя, что есть крещеный народ, и есть нехристи, которых не жалко.
– Заманил, предал, обманул? Ты уж прямо говори.
~ Да вроде ничего зазорного для своих не сделал, а хвастать уже не могу. Поначалу хвалился, что перед своими честен остался, а теперь и это не спасает. Дешево ценил других, самого себя ценил выше... Ты пришел спрашивать, а не меня выпытывать. Я тебе говорю, что простому человеку, честно не спастись, из неволи. Бежать не каждый сумеет, даже если недогляд какой. А то, как жизнь твоя тает – не страшит: все-таки жизнь до самого своего исхода. Можно притерпеться и умереть своей смертию...
– Но бегут ведь.
~ Кабы сам не видел, как они даже завонявшихся назад притаскивали, чтобы ни у кого сомнений не оставалось... Может и бегут, где пленников мало и хозяев тоже. А у нас была охрана хищная, да азартная, да числом большая.
– Ладно, других расспрошу о побегах. Тогда расскажи мне о тех местах. Какие их нравы, какие порядки, как всё это у них устроено...
Наш род простой и семья не богатая. А все ж не поленились приехать за малым выкупом. Может и проездом, может и просто так, на случай. Там он истирает свои кости, пока за него, здесь, ещё и денег, не дадут.
Что же это за времена такие. Посыльные их свободно по Руси разъезжают. Мы своим народом их неволю пополняем. Для всех это привычно, лишь бы его не коснулось. Князю деньги на пиры недостаточны, да на личную свою охрану. Кто не беден – у всех деньги есть, но не про твою беду. Что плакаться, если семейство твое не оскудело руками, – рожайте больше, жалеть будете меньше. О, испытаете и вы на себе лукавство сторонящегося от всего. Не обойдет и вас то, от чего откупиться в конце концов не сможете.
– Это и всё отец, что у нас есть?
~ У нас не будет и твоих рук.
– Мои руки теперь принуждать надо ко всякому делу. Что ни дело, то к чему оно? Сытее сытого быть? Обустроеннее обустроенного жить? А он и не ведает, что надеяться ему не на что, что мы только о себе уже думаем. Моим рукам теперь грош цена. И жизни веселье теперь не про меня. Кабы думать, как прежде, – что погиб. Но не ворон кольцо обронил, и не ветер по именам нас звал, – посыльный, сроку, от своего следа в этом месте, начало дал.
~ А если и с тобой такое случится?
– Ни одной вести обо мне не верьте и от меня вестей не ждите. Если буду – только сам. Если брат вернется с этим вот своим же кольцом, значит успели мы с ним обняться.
~ О матери думай. Если Федора опоздали спасти, то сам воротись...
Полусвет и непривычный смрад от горелого жира, пролитого пива, спиртного перегара, немытых человеческих тел и переполненных брюх. Но, – возможность посидеть вдвоем, отстранившись от всего этого, но, – возможность утолить голод чем-то съедобным. Кувшин вина стоит не тронутым. Опьянит и чувство сытости, и он опасаясь, что после быстрого поглощения его скоро потянет в сон, отрезает от мяса по кусочку и после этого долго вертит свой узкий нож в руках.
~ Ты здорово орудуешь цепом.
– Да он, просто, под рукой оказался.
~ А рука оказалась на первом нападавшем?
– Некогда было думать, всё слишком быстро случилось.
~ Я же не просил о помощи.
– А мне что-то подсказало, что если один против нескольких не просит помощи, то это что-то значит.
~ А если бы я был просто немой?
– У каждого труса есть много возможностей, у отважного – одна.
~ Из каких же ты краёв. Мне твой говор не знаком.
– Тверские мы. Московские захребетники.
~ Что так уничижительно?
– Да вроде нас от кого-то защищают, а мы вроде кем-то отгораживаемся.
~ Ладно тебе. Наверное недавно с москвичом переговорил, а до сих пор остановиться не можешь.
– Еще бы. Бросить слово легко, – поднять его тяжелее.
~ Так не поднимал бы.
– А я всё равно опоздал. У меня обида от мыслей разгорелась, а его давно уже рядом нет.
~ Такими тугодумами обычно от бражки становятся.
– Зарекся.
~ Что так. Ты глянь как все балуются и каждый сразу себе приятным становится.
– На ихнюю приятность тошно смотреть.
~ Придется. Там видишь, в центре, распаляют себя подвигами богатырей-одиночек на подвиги стайные.
– Добрые христиане.
~ В углу видишь улыбчивых. Не стоит на виду у них своим кошелем трясти.
– Добрые христиане.
~ В стороне от них видишь двоих. Хвали бога, что они не на тебя так пристально смотрят. А если смотрят, то моли бога, чтобы они напились сегодня до бесчувствия.
– Добрые христиане.
~ Что тебе дались твои христиане. У тебя с богом, что ли, счеты?
– С добрыми христианами. До этого я только нехристей считал самым главным злом русского человека.
~ Ого как тебя разобрало. Не поделишься ли любовью к ближнему?
– Не могу смотреть как свой своим поживиться, потешиться хочет, в то время, когда кто-то вопиет о судьбе своей жуткой в неволе.
~ Ты что радетель русского народа, больший чем князь наш или наш государь?
– Я бы этих радетелей...
~ Ну, ну, потише. Я тебе не друг закадычный, чтобы предо мной свою шею оголять.
– Да я и так себя взнуздал иначе бы во весь голос сказал и пусть хоть кто-то слово скажет.
~ Ты это...
– Я за жизнь не цепляюсь, И если бы не долг, я бы первый призвал всех к ответу.
~ Ты что это... Ты брось. Ты и впрямь взвился, аж весь дрожишь. Ты лучше мне в лицо скажи, если на столько смел.
– Нет, – пустое сказал. Не могу я против своих пойти, разве что, когда они свой нечеловечий лик обнажат, как нынче...
~ То-то ты так яростно сражал.
– В лицо? Что говорить? Я и десятую часть пути не прошел, а уж такое узнал о русской душе...
~ Пути?
– ... Брат в неволе.
~ Тогда понятно.
– Ну всем понятно, особенно сидя! Только одному мне непонятно до такой степени, что ноги истаптывать приходится.
~ А ты не лучше москвича твоего. Бросил слово и ушел.
– Я здесь еще – с меня спрос.
~ Ты все равно уйдешь, а я с этим словом здесь останусь.
– Так не оставайся.
~ Ишь тебе чего хочется. Чтобы все до твоего слова сидели, а после твоего слова бежали. Чем же твои слова могучее моих слов? Я ни кого на свои беды не докликался. Это может ты сидел, когда я свое слово четыре года назад молвил.
– У тебя что, тоже...
~ Нет, у меня беда крошечная, всего русского народа не касаемая. Всего лишь проезжий воевода моей женой в мое отсутствие потешился, а она меня не дожидаясь руки на себя наложила. Думала, раз я такой во всём непримиримый, то не ее грех ей не прощу. Не знала голубка – что она мне дороже всего.
– Ты это... Ты меня прости.
~ Да, ладно, я не для тебя сказал.
– Так что же ты?
~ Догнал воеводу и порубал его на куски со всей его стражей.
– Вот так? Со стражей?
~ Что, полегчало? – А мне нет. У меня сын и две дочки. От радости и молодости понаделали. Не подумали, что опоры настоящей у нас нет, и что быть им, в случае чего, полными сиротами у бедных родственников. – Живет воевода и здравствует.
– Ах, боже ж ты мой.
~ Ты думал, что у меня одна только мысль была – как всех этих побить. Нет, – я только об одном думал, как бы достойно уцелеть. Это у тебя ярость безоглядная. А мне сегодняшние так вовсе ненужны были. Оставили б меня в покое, так и я бы мимо прошел.
– Но я же видел!...
~ Ты меня принудил забыть о себе. Я не могу допустить чтобы из-за меня человек пострадал.
– Какой ты затейливый. Мне всё гораздо проще... Так как же быть?
~ Ты про меня или про себя.
– Про тебя, конечно же.
~ Вот видишь и у тебя свои беды далее отступили. Не только о своем задумался. Не след винить всех живых в том, что им всё ещё что-то дорого на этом свете. Я детей наших выращу, даже если унизиться придется когда-нибудь. А потом... Дай бог, чтоб ты воеводушка, до этого не помер своей смертью.
– Согласен. А как мне быть?
~ А на что ты надеешься? На смерть свою, на жизнь брата?... Неуловил?... Я, как свой путь вижу до самого своего конца, так и твой путь вижу до твоего конца.
– Меня мой конец не интересует.
~ Тебе жить невмочь. Тебя в людях, уже, ничего не радует. Ты обречен. Тебе кажется, что ты приближаешься к своей цели... Я об этом даже не хочу... Я могу только свой выход подсказать.
– Выход?
~ Если есть в тебе ратная удаль, и желание неколебимое, – собирай вокруг себя воителей, вливайся к воителям, на то же зло нацеленным, становись воеводою или имей такого, благородством тебя превосходящего. Заручись жалованием княжеским себя и своей рати и расчищай путь себе и другим к вызволению из неволи народа русского. Твой брат не один в плену и не единственно жаждет воли. Сейчас они уже не так сильны, чтобы ответить набегами. А мы ещё не так сильны, чтобы смести с пределов земли нашей всех любителей людской неволи.
– Слышал я о таких отрядах, и о предательстве их князьями слышал. Дешево громкое начинание – дорого свое поместье.
~ Новгородский князь, говорят, ненавидит люто половцев...
– Это какой крюк. Да и кто я такой. Да и срок выкупа закончится.
~ Какой срок? Разве они тебе срок дали?
– Да, за год собрать и выкупить.
~ А иначе?
– Не сказали. И не знаю я как его содержат сейчас и чем его изводят.
~ Обман это. У тебя ведь род простой и денег таких нет?
– Так и есть.
~ Иначе бы семья твоя рисковала служкой. Мелкой преданной сошкой, за которую никто ни чего не даст. Пропал вместе с деньгами – и ладно, обидно, что не после выкупа. Да и всё это не так просто делается, неужели ты об этом не знаешь? И не задумаешься об этом. Тебе что, сказали о том, как менять будут?
– Сказали, что посыльный перед концом срока заедет и заберет выкуп.
~ Совсем распоясались. Чем угодно пользуются для вытягивания последнего, что есть. Обман это.
– Я так тоже подумал, поэтому и сам до срока отправился. Мои... постараются за срок собрать...
~ На это и рассчитано. Взять хоть что-то.
– Может быть.
~ Так ты решил...
– Душа решила.
~ Не получится. Ты не знаешь где. Один, в их пределах...
– Я знаю точно где и у кого. Его продали калмыкам и у нас с ними мир.
~ Да. Заманчиво... Что же, после этого душа твоя успокоится? Чем моя деревня мне не хороша?
– Душа освободится. Не знаю я что будет после. Чем дальше я иду, тем больше такого как у тебя встречаю... Неужели это ты, моя Русь!... Слишком много его – всем чужого... горя...
~ Да, в наше время глухим проще живется.
– Ты здесь живешь?
~ Нет, я в городе по делам.
– Где тебя найти можно, если доведётся мне вернуться... Твоим сколько лет?
~ Зачем тебе, мне уже ни кто не поможет.
– Хочу после взглянуть на твоих детей.
~ Соизмерить хочешь мои слова с моей жизнью? – изволь. Запомнишь или сперва запишешь как отсюда добираться. Грамоте-то обучен? ... Записал? Держи, это мой старший увлёкся резьбой по дереву, видишь как мелко и тщательно, – эту фигурку всегда с собой ношу, на время тебе даю, дорога мне... если понял... вернёшь... и не вздумай про долг забыть в предроковой свой час...
В воздух начался примешиваться запах пока ещё не едкого дыма. Не видно, чтобы лес где-то горел, и не клубится впереди ничего, а оттуда, куда иду, воздух тянет этот неприятно безвкусный запах иссякающего дыма...
Всё что легко сгорело – распласталось слоем угольев. Остальное, продолжало лениво дымиться рядами изъеденных черных зубьев из таких же запрокинутых черных пастей. Сгорела только часть деревни. На местах некоторых пожарищ копошились люди. Наверное пожар случился этой ночью. Где-то люди пока ещё неглубоко вынимали лопатами землю под землянки.
Неразгруженная телега с тонкими бревнами. На полях урожай зреет – надеются выжить вложенным трудом. До зимы опять обживутся. Кто пятистенком, кто понадеется на землянку и на помощь со стороны в будущем году или к зиме подастся теснить добродетельных родичей...
Хорошо быть молодым и крепким. Хорошо продолжать большую семью. Хорошо когда добро делают без меры и когда добро помнят без меры. Хуже когда живут себя возомнивши, плодя слова независимые и помня только слова ответные. Родственников много, да каждый спешил жить только своим добром. Начиная ценить собственно нажитое и обращая его в мерило отношений.
Сход не будут собирать много раз по одному большому поводу. Не успев отстроиться миром, уже отгораживаются, положив начало новому обретению добра. Помощь она не без глаз, и глаз начинает резать ярое стремление иных погорельцев успеть больше, чем по прежнему живут сами непогоревшие помогающие. Вот и иссяк душевный источник помощи, уравняв, всех уповавших на помощь, с самыми шустрыми...
~ Эй парень, помог бы бревна сгрузить. Все заняты, не докличешься.
– Отчего не помочь, если у тебя второй телеги в запасе нет.
~ Ну что ты, человече, я без, мертвой хватки, слава богу, почти жизнь одолел.
(продолжение может последовать)
2006г.
Использование произведения, большее чем личное прочтение, оговаривается открытой наследуемой А.теД лицензией некоммерческого неизменносодержательного использования в интернете